Секретные миссии (сборник) - Страница 144

144

Теперь несколько слов о тайном письме. Как и большинство уловок, к которым прибегают тайные агенты, тайнопись проста. И эта простота является залогом успеха. Сложные же и тщательно продуманные планы или методы нередко влекут за собой провалы, имеющие печальные последствия. Однако, конечно, имеется несколько хитрых методов. Один из них, о котором я хочу рассказать, имеет два преимущества. Он прост и к тому же дает возможность агенту не носить с собой уличающих его материалов или приспособлений. Представьте себе, что агент имеет специальную автоматическую ручку для тайного письма. Как только он прибудет на место назначения, все его вещи обязательно осмотрит следователь контрразведки. И он, конечно, найдет эту ручку, что приведет к гибельным последствиям. Если же агент пользуется простейшими методами тайнописи, ему нечего бояться осмотра его имущества и личных вещей, ибо необходимые для тайного письма вещества он не носит с собой: он может купить их в любой аптеке, после того как его обыщут, допросят и убедятся, как он надеется, в его невиновности.

Существуют два способа тайного письма. Первый способ. Лист неглазированной бумаги сгибают пополам. Затем на первой и третьей страничках обычными чернилами и обычным пером пишут открытый текст, а на второй и четвертой страничках, оставшихся свободными, пишут тайное сообщение невидимыми чернилами.

Второй способ. На листе неглазированной бумаги открытый текст пишется на одной или обеих сторонах его так, чтобы между строчками оставалось достаточно места. Секретное сообщение в этом случае пишется невидимыми чернилами между строчками письма, написанного обычными чернилами.

Чтобы сделать написанное невидимыми чернилами видимым, лист надо равномерно прогреть, скажем, прогладить его горячим утюгом. После этого на листе появятся красновато-бурые слова. Однако следует знать, что сделать «проявленное» письмо снова невидимым нельзя, так как при нагревании происходит необратимая химическая реакция.

Однако вернемся к Кенгуру. В его первом письме в Лиссабон мы заставили его написать условный адрес, который знали только я и мой коллега. Таким образом, ответ на это письмо должен был попасть к нам. Когда Кенгуру закончил письмо, я сам отнес его на почту. Такое недоверие к человеку, который успешно прошел все проверки, может показаться излишним, но в этой опасной, двойной игре мы не могли рисковать.

Вскоре мы получили ответ. На первый взгляд это было самое обычное письмо. Мы прочли его, а потом, расправив, прогладили горячим утюгом. Кенгуру, я и мой коллега внимательно смотрели на бумагу, но на ней был виден только безобидный открытый текст. Мы снова прогладили письмо горячим утюгом, и на этот раз появились едва видимые коричневые знаки. Мы несколько раз прогладили письмо, и с каждым разом коричневые буквы становились все более отчетливыми. Наконец секретное письмо стало видимым. В нем подтверждалось получение информации, содержащейся в первом письме Кенгуру, и давались следующие указания: сообщить данные о количестве убитых и раненых и об ущербе, нанесенном важным объектам в Англии в результате воздушных налетов немецкой авиации; узнать дислокацию и состав английского военно-морского флота, расположение воинских частей на южном побережье Англии; количество выпускаемых в Англии истребителей.

Учитывая разнообразие и ценность этой информации и большой риск, связанный с ее получением, мы решили, что немцы были скуповаты, платя Кенгуру всего шестьсот фунтов в год. Однако следует отдать им должное — они платили без задержки. Через два дня после получения первого письма пришло второе, из Лиссабона. В нем был чек на пятьдесят фунтов. Едва ли нужно говорить, что он был моментально оплачен.

Мы подождали несколько дней, в течение которых Кенгуру якобы добывал информацию, а затем послали ответ, который, как мы считали, должен был удовлетворить хозяев Кенгуру.

И так несколько месяцев мы втроем дурачили немцев. В ответ немцы с присущей им аккуратностью ежемесячно высылали чек на пятьдесят фунтов, которые Кенгуру с благодарностью получал и тратил. Мы, конечно, посылали немцам ложную информацию. Приведу пример. Немецкое верховное командование в то время было занято разработкой операции «Морской лев» — так было закодировано подготавливаемое ими вторжение в Англию. Немцы потребовали от Кенгуру, чтобы он достал схему расположения минных полей, прикрывающих вход в гавань Портсмут. Мы достали действительный план расположения этих минных полей, а заем тщательно подготовили схему, которая искажала действительное положение. Там, где находились проходы в минных полях, мы показали мины, а проходы показали там, где были мины. Мы выждали несколько недель, давая понять немцам, что Кенгуру стоило больших трудов «достать» эти сведения, а затем послали ответное письмо. Я очень рад, что вторжение в Англию не состоялось. Только иногда я сожалею, что не имел удовольствия видеть, как гитлеровские десантные и другие корабли на полном ходу врезались в самый центр минных полей, прикрывающих Портсмут.

Обмен корреспонденцией продолжался еще два месяца. Потом вдруг письма из Лиссабона перестали поступать. Не получал Кенгуру и чеков. Немцы, видимо, что-то заподозрили. Кенгуру писал еще раз или два, прося дальнейших инструкций, но ответа мы так и не получили. «Операция Кенгуру» на этом закончилась. Мне так и не довелось узнать, насколько немцам удалось разобраться в дезинформационном назначении этой операции, но я уверен, что они «проглотили» ту ложную информацию, которую мы им посылали. Вполне вероятно, что благодаря сообщениям Кенгуру (это было после тяжелых дней Дюнкерка) немцы считали систему обороны Южной Англии более мощной, чем она была на самом деле. Не исключено, что именно это заставило немецкое верховное командование отказаться от вторжения в Англию. И если это действительно так, то можно считать, что в тот период число агентов противника в Англии было ограниченным и что Кенгуру оправдал себя как агент-двойник.

144