Секретные миссии (сборник) - Страница 185

185

Встретив Клер, я рассказал ей об этом случае, и она выслушала описание моих странных открытий с жадным любопытством. С этого времени, часто прогуливаясь по Авенида Сентраль и Калле Карлос а Мендоза и наблюдая за происходящим в парикмахерских, мы видели, что салоны посещались японцами, по-видимому не нуждавшимися в услугах парикмахера. Случалось, что такие визиты наносились и представителями других национальных меньшинств. Большинство этих людей не являлись клиентами, так как они обычно сразу же проходили в заднее помещение и покидали парикмахерскую через несколько минут.

Клер обратила мое внимание на то, что в парикмахерских бездельничало слишком много мастеров и им приходилось делить между собой малочисленную клиентуру. Их многочисленность была, очевидно, формой камуфляжа. Если в заведении сидят четыре или пять мастеров, никто не заметит, что один или два из них отправились с разведывательным заданием, или занимаются сбором информации, или же работают в качестве связных. Нами было установлено, что частым гостем в доме № 58 по Калле Карлос а Мендоза являлся японский консул, регулярно посещавший собрания упомянутой ассоциации парикмахеров, по составу целиком японской. Характерной чертой этой «Авеню шпионажа» было также необыкновенно большое число зубных врачей-японцев. По-видимому, они тоже действовали в качестве содержателей конспиративных квартир, ибо трудно проследить, с зубной болью или с сообщением для передачи в Токио идет посетитель на прием к такому дантисту.

Странное чувство вызывало зрелище этих предвестников войны, появившихся среди покоя и мира. Война с Японией казалась совершенно невероятной, и наше руководство, очевидно, не было обеспокоено появлением японских агентов. Находясь в пределах «запретной зоны» под охраной достаточных сил военной полиции, оно чувствовало себя в полной безопасности.

Позже я узнал, что зона канала всегда занимала важное место в планах японцев, направленных против Соединенных Штатов. Из документа, составленного штабным офицером немецких ВВС фон Бюловом, мы с достоверностью установили, что вопрос о нападении на канал подвергался серьезному обсуждению. Это должно было бы послужить началом агрессивной войны против Америки. В вопросах шпионажа каналу в то время отдавалось преимущество по сравнению с Западным побережьем и Пирл-Харбором, а огромное число агентов, находившихся в Панаме, свидетельствовало о той важности, которую японская разведка придавала этому пункту Центральной Америки. Когда я думаю о большой работе, проделанной японцами без всякой пользы в зоне канала, я никак не могу понять, почему они не попытались нарушить наше судоходство по Панамскому каналу, подобно тому, как это сделали немцы в отношении Суэцкого канала, хотя последние и не проводили такой тщательной подготовки. Очевидно, этот вопрос решался в высших сферах. Будущий театр военных действий был определен настолько точно, что японская разведка ставила себе задачей начать секретную войну против Соединенных Штатов уже в 1925 году, когда я впервые имел возможность наблюдать японскую разведку за работой.

Я проводил свои исследования в вакууме, и, оглядываясь назад, теперь можно сказать, что они являлись несколько преждевременными. Японский шпионаж в Панаме в той форме, каким он был в 1925 году, сам по себе еще не являлся враждебным актом против США, с которыми Япония поддерживала дружественные отношения. Шпионаж — постоянная черта японской политики силы, имевшей своим истоком революцию Мейдзи 1868 года. И было бы ошибкой критиковать Японию за то, что она старалась подкрепить свои физические силы силами интеллектуальными; фактически разведка является естественным дополнением чисто физической силы любой страны.

Еще в 1925 году я понимал всю поверхность аргументов (которые выдвигались некоторыми наблюдателями) против развертывания Соединенными Штатами разведывательной работы. Разве смогли бы современные фирмы обойтись без соответствующего анализа рынка? Или разве мы не осматриваем дом перед тем, как его купить? Когда генерал Суини, автор книги «Военная разведка — новое оружие войны», сам являвшийся пионером американской разведки времен первой мировой войны, с пренебрежением высказался о прикладном значении разведки для поддержания нашей международной политики и наших законных притязаний, это подействовало на меня как отказ от прав, неотделимых от нашего положения мировой державы. В Англии разведка играет такую же роль в определении международной политики, как и любой отдел министерства иностранных дел. В результате этого там, где другая держава вынуждена посылать для достижения своих целей солдат, Англии достаточно послать одного-двух своих ловких агентов.

Фридрих Великий, говоря о своем противнике — французском генерале Субизе, однажды сказал: «Впереди него идут сто поваров. Я же предпочитаю, чтобы впереди меня шли сто шпионов». Именно благодаря превосходно организованной разведке, а не вооруженным силам, в чем он уступал своим противникам, Фридриху удалось избежать разгрома в Семилетней войне, несмотря на множество неудач, которые он потерпел в чисто военной сфере. В Европе ценность разведки признавалась еще с тех пор, как Монтань с самой горячей похвалой отозвался о своих агентах, и поэтому там к разведчикам хорошо относились и хорошо их оплачивали. Самые лучшие умы помогали во всех странах собирать важную политическую информацию, необходимую каждой великой державе для должного ведения своих иностранных дел. Английский писатель и драматург Соммерсет Мом с гордостью писал о той большой роли, которую он играл в качестве английского разведчика и которую могли играть не посредственные писатели, а только блестящие разведчики. Выдающиеся английские разведчики и дипломаты часто награждались высокими дворянскими и рыцарскими титулами. Чтобы подтвердить мои слова, достаточно лишь упомянуть о сэре Брюсе Локкарте и сэре Поле Дюксе. Я считаю вполне оправданной ту гордость, с которой Брюс Локкарт назвал книгу о своей разведывательной деятельности в России «Британский агент». В течение всех лет, последовавших за выходом в свет этой книги, его принимали в высшем обществе.

185