Секретные миссии (сборник) - Страница 215

215

Начальник разведки 11-го морского округа сообщил в Вашингтон о значительном шпионском деле, первом по своему размаху в области контрразведки со времени окончания первой мировой войны. Все свободные люди в морской разведке, особенно из отдела Дальнего Востока, были брошены на расследование этого дела, поскольку оно грозило отозваться в высших дипломатических сферах и могло повлиять на наши отношения с Японией. На вершине пирамиды шпионов находился сам Ямагути. Находясь в центре паутины, опутавшей страну от Вашингтона до Западного побережья, Ямагути заправлял всем, хотя над ним стоял еще один матерый шпион, о существовании которого мы тогда не знали. Задачей дальнейшей контрразведывательной работы являлось обнаружение организатора всего японского шпионажа в западном полушарии, наиболее квалифицированного и ловкого шпиона из всех когда-либо работавших в Соединенных Штатах в пользу иностранного государства. Непосредственным представителем Ямагути на побережье являлся японский офицер Тосио Миядзаки, капитан 3 ранга японского императорского флота. Нам было известно, что он проявляет интерес ко многим вещам, лишь весьма отдаленно связанным с нашим языком, и мы держали его под общим наблюдением. Эта задача была трудной даже для Миядзаки — опытного разведчика, весьма инициативного и изобретательного, умеющего маскировать свою деятельность. Его разоблачили благодаря бдительности рядового американского гражданина.

Помощь населения является одним из наиболее существенных факторов в разведывательной работе до тех пор, пока не возникает шпиономания и преследование иностранцев, как предполагаемых шпионов, не принимает формы национального психоза. Американцы всегда проявляли не только большую изобретательность в выслеживании преступников, но и удивительную выдержку, ограничивая свои услуги в качестве сыщиков-любителей только теми случаями, когда их подозрения были достаточно обоснованны. Раскрытие некоторых из наиболее крупных шпионских дел базировалось на информации, полученной от населения. Наблюдения граждан делают честь уму и патриотизму американского народа. Обычно это простые люди: дворник, домашняя хозяйка или кондуктор автобуса, они сообщают ценные сведения, не рассчитывая ни на какую награду, кроме той, которую приносит сознание выполненного патриотического долга. Эти неизвестные герои вполне заслуживают немалой доли тех похвал, которые нация так щедро расточает официальным агентам и следователям разведки, когда сообщение об аресте шпиона публикуется под сенсационными заголовками.

В деле Миядзаки первым, кто дал нам нить и помог в дальнейших поисках, явился бедняк из района Сан-Педро, живущий щедротами океана. Его имя Вильям Тернтайн. В один прекрасный день он появился на палубе флагманского корабля командующего Тихоокеанским флотом и потребовал, чтобы его немедленно допустили к адмиралу.

— Я хочу сообщить ему нечто важное, — сказал он.

— А не могли бы вы сообщить это мне? — полушутя спросил вахтенный офицер.

— Вы занимаете недостаточно высокий пост, — ответил Тернтайн, — я хочу видеть самого главного.

Его проводили к помощнику командира, но он продолжал настаивать на своем:

— Пропустите меня к самому главному.

Вызвали адъютанта адмирала, но Тернтайн встретил его все теми же словами:

— Я хочу видеть самого главного начальника.

— Каков характер вашего дела? — спросил адъютант. — Я должен сказать адмиралу, зачем вы явились к нему.

Тернтайну это показалось убедительным, и он сказал:

— Я хочу рассказать ему о нескольких японских шпионах, известных мне.

Через несколько минут бедняк с калифорнийского побережья стоял перед адмиралом Джозефом М. Ривеса, командующим флотом.

— Насколько я понимаю, вы имеете сведения о шпионах, — сказал посетителю адмирал, должным образом оценивший важность обстановки.

— Да, сэр. Я живу с одним из них.

— Хорошо, расскажите нам все, что вы знаете, — сказал ему адмирал, когда они присели, чтобы начать беседу.

— Я живу с одним человеком по имени Билл Томпсон, адмирал. Моряк он никудышный, служил одно время во флоте, потом его оттуда вышибли, не знаю, впрочем, почему. Так вот, я стал замечать, что Билл иногда опять надевает форму и в ней отправляется в гавань, там пробирается на корабли, а домой возвращается с бумагами и прячет их у себя в комнате. Мне показалось это подозрительным, и я решил наблюдать за ним попристальнее. И будь я проклят, адмирал, если Билл не передал эти самые бумаги какому-то япошке, с которым он, как я видел собственными глазами, встретился в городе. Этот Билл Томпсон — отъявленный мошенник, адмирал. Он был всего лишь матросом срочной службы, но сейчас, отправляясь на какой-нибудь из наших кораблей за бумагами, надевает форму старшины 1-й статьи. Он замышляет что-то недоброе, адмирал.

— По-видимому, так оно и есть, — сказал адмирал, — и я хочу поблагодарить вас не только от себя лично, но и от имени правительства Соединенных Штатов Америки за ваш патриотический поступок. Могу заверить вас, что мы уделим достаточно внимания вашему «другу», но, разумеется, не сможем познакомить вас с подробностями нашего расследования. Вы сильно помогли бы нашей работе, если бы никому не говорили об этом деле и дали бы нам довести его до конца. Вы сделали больше, чем просто выполнили обязанность, мистер Тернтайн, и нация благодарна вам.

Тернтайн был сильно тронут прочувствованными словами адмирала и только сказал:

— Хорошо, адмирал. Счастливо оставаться, сэр.

215