Секретные миссии (сборник) - Страница 6

Разве Канарис, являясь в 1919 году работником разведки, не снабдил фиктивными паспортами тех, кто убил революционеров Карла Либкнехта и Розу Люксембург? В 1924 году Канарис, выступая в качестве свидетеля на заседании комиссии рейхстага, занимавшейся расследованием действий немецкого командования во время первой мировой войны, вынужден был дать объяснение по поводу этих слухов. Один из членов комиссии, депутат Мозес, резко обвинял Канариса в сотрудничестве с убийцами двух социалистических вождей. Однако адмирал считал себя вправе указать, что данный случай не входит в круг вопросов, обсуждаемых комиссией рейхстага.

Разве Канарис не вел переговоры о строительстве подводных лодок немецкой конструкции в Испании, Голландии и Японии в течение ряда лет, несмотря на то что по Версальскому договору Германии было запрещено иметь подводный флот? Разве в 1920 году он не принимал участия в «капповском путче»? Никто не знал, какому слуху верить, и постепенно вокруг имени Канариса создавался ореол таинственности. Поэтому противникам и соперникам адмирала было весьма трудно разобраться в его действительных достоинствах и недостатках. Сам Канарис не препятствовал распространению подобных слухов. Он ничего не отрицал и, как вспоминает его друг доктор фон Шлабрендорф, безудержно смеялся, когда ему серьезно пересказывали их.

Вильгельм Канарис любил упоминать о «своем» предке адмирале Канарисе — герое греческих освободительных войн XIX века. Ему было приятно, что и люди говорили об этом.

Какие же обстоятельства привели Канариса из Свинемюнде в Берлин на этот высокий и засекреченный пост? Адмирал Редер, главнокомандующий военно-морским флотом, вынужден был снять с должности начальника разведки капитана 1 ранга Патцига. Военный министр фельдмаршал фон Бломберг, надежная опора национал-социалистского режима, был недоволен явно выраженной неприязнью Патцига к службе безопасности. Рейнгард Гейдрих («Мясник»), начальник этой организации, известной под названием СД, пожаловался своему шефу рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру, будто Патциг препятствовал установлению тесного сотрудничества между военной разведкой и государственной тайной полицией (гестапо). Адмирал Редер не захотел поддержать Патцига, надеясь добиться назначения на эту важную должность другого морского офицера. Именно морского офицера, а не офицера из армии или военно-воздушных сил, так как Редер считал, что человек в форме защитного цвета не обладает достаточным умственным кругозором, чтобы руководить секретной службой, раскинувшей свои щупальца во все уголки земного шара.

«Это, конечно, верно, — сказал мне Рихард Протце, старый друг Канариса и начальник отдела саботажа и диверсий абвера, — но это еще не все. Наш фюрер заключил в тридцать четвертом году договор о дружбе с Польшей. Благодаря этому Польшу вырвали из цепи противников, окружавших Германию. Но в результате этого была потеряна надежда достигнуть взаимопонимания с Россией. Заключение договора устранило, хотя бы временно, территориальные притязания Польши и дало возможность Гитлеру продолжать до конца выступать истинным противником большевизма. Секретное приложение к этому договору запрещало Польше вести разведку в Германии, а Германии — в Польше. Вместо этого предусматривался взаимный обмен информацией.

Капитан 1 ранга Патциг после заключения договора созвал своих начальников отделов и ознакомил их с этим секретным приложением. Однако совещание он закончил словами: «Само собой разумеется, что мы должны продолжать свою работу».

Как говорил мне Протце, абвер имел разведывательный самолет, который, летая над Польшей на высоте шести тысяч метров, производил воздушное фотографирование различных объектов через облака с помощью инфракрасных лучей. Но однажды в октябре тридцать четвертого года военный министр фон Бломберг, инспектируя аэродром в Хальтенау, увидел самолет, стоявший возле ангара.

— Что это за самолет?

— Герр фельдмаршал, это самолет капитана 1 ранга Патцига. Мы используем его для воздушного фотографирования военных объектов на польской территории.

Бломберг сильно рассердился: нарушили его приказ. Патциг должен был оставить свой пост. Может быть, на это решение повлияло и то, что начальник разведки оказался слишком упрямым в своих отношениях с СС. Тогда Бломберг спросил адмирала Редера, имеет ли тот подходящую кандидатуру на эту должность.

— Я могу предложить вам Канариса, герр фельдмаршал, — ответил Редер.

Бломберг сразу же согласился с этой кандидатурой,

«Но через некоторое время фельдмаршал выразил сожаление о принятом решении, — говорил позднее сам Канарис Протце. — Бломберг внезапно заявил Редеру, что не хочет видеть меня на этом посту, так как у меня не «прозрачный» характер. Редер же заявил, что изменять решение слишком поздно, приказ о назначении уже отдан. Этот довод, видимо, подействовал, и Бломберг не стал отменять своего приказа».

Почему же Бломберг пожалел о своем приказе? Знакомился ли он с личным делом Канариса?

Служебная карьера контр-адмирала Вильгельма Канариса, судя по досье штаба немецкого военно-морского флота, была не столь сенсационной, как распространявшиеся о нем слухи. Все же она оказалась достаточно необычной, чтобы заставить Бломберга задуматься. Канарис выполнял многие поручения. Д-р Генрих Брюнинг, бывший рейхсканцлер Веймарской республики, рассказывал мне, что в двадцатых годах Канарис вынужден был оставить службу. Брюнинг полагал, что он вернулся на флот только после прихода нацистов к власти.